Развитие сельского хозяйства Беларуси до коллективизации
Многих читателей журнала «Хозяин» интересует вопрос: как развивалось сельское хозяйство Беларуси до коллективизации? По просьбе редакции ответ на этот и ряд других вопросов дают научные сотрудники Института истории АН БССР А. П. ВРУБЛЕВСКИЙ и Т. С. ПРОТЬКО.
Декрет о земле — один из первых декретов Советской власти — передавал землю крестьянам в личную собственность.
Практическое осуществление этого Декрета в Белоруссии началось после освобождения республики от немецкой оккупации. В 1921 г. крестьянство восточных областей увеличило свое землепользование до 5,4 млн. десятин, что превышало дореволюционный уровень на 1,3 млн. Однако проблема аграрной перенаселенности белорусской деревни была еще очень далека от разрешения: обеспеченность крестьян землей была почти наполовину меньше, чем в среднем по стране.
По своему типу сельское хозяйство республики не являлось чисто зерновым и характеризовалось наличием сравнительно развитого животноводства с молочным и свиноводческим уклоном. Значительные площади занимали посевы технических культур. Общая товарность сельского хозяйства была низкой и составляла в 1925/26 хозяйственном году 14,2%, а в 1927/28—13,2%.
Важные изменения в этот период происходили в социальной структуре деревни. Ведущую роль в сельском хозяйстве занял середняк. Он стал основным производителем сельскохозяйственной продукции и составлял 64,7% ко всем крестьянским хозяйствам. Уже в 1925 г. на его долю приходилось 70% всей пахотной земли.
Тогдашнее руководство республики считало необходимым в развитии сельского хозяйства опираться на инициативу крестьянина, его желание иметь землю в личном пользовании. В земельном кодексе БССР 1923 г. право на землю предоставлялось как коллективным хозяйствам (коммунам, сельхозартелям, товариществам), так и единоличникам. До 1927 г. в Белоруссии в целом соблюдалась свобода выбора форм землепользования, устанавливаемая законом,
С учетом природных и социальных особенностей, ее экономического состояния предпочтение отдавалось развитию двух форм землеустройства — в форме поселков (Гомельский, Могилевский и Минский) и хуторов и отрубов (Витебский, Оршанский округа). Наркомзем БССР, одним из первых приступивший к планированию своей работы, составил «Пятилетний перспективный план развития сельского и лесного хозяйства БССР на 1925— 1929 гг.», в котором предусматривалось создание хуторов и мелких поселков типа отрубов. План был одобрен ЦК КП(б)Б, СНК БССР, IX съездом Компартии Белоруссии. На нужды хуторизации было израсходовано 4,8 млн. руб., а также выделено около 6 млн. кредитов.
Хутора не были новинкой для Белоруссии. В соответствии со столыпинской аграрной реформой здесь еще до революции было создано около 60 тыс. хуторов и отрубов.
Белорусское правительство ставило перед собой задачу расширения земельной площади, занятой под сельским хозяйством (путем ликвидации неудобиц, мелиорации), для бесплатного наделения ею середняков и бедняков. В республике были установлены минимальные и максимальные нормы земли на крестьянское хозяйство (от 6 до 13 га), проводилось переселение крестьян с переносом дворов (так называемая колонизация) на новые земли с последующим их землеустройством. Большую роль в выработке республиканской аграрной политики и ее осуществлении сыграл Наркомат земледелия, возглавляемый Д. Ф. Прищеповым.
Результаты ведения хозяйства «по-новому» стали заметны уже в середине 20-х годов. Валовая продукция социалистического сектора Белоруссии в 1925—26 гг. превысила довоенный уровень на 12,2%. Процент безлошадных хозяйств уменьшился с 15,5% в 1917 до 13% в 1926 г. За этот же период более, чем в 2 раза сократилось число бескоровных хозяйств. Увеличилось поголовье лошадей, овец.
Самая многочисленная группа крестьянства дореволюционной Белоруссии — беднота, составлявшая свыше 60% ко всем крестьянским хозяйствам, количественно сократилась почти в 2 раза, пополнив основной частью ряды среднего крестьянина. Увеличение удельного веса середняков и сокращение за счет специальной налоговой политики кулацких хозяйств почти в три раза вело к сглаживанию социальных противоречий в деревне.
Значительно улучшилось материальное положение крестьянства. Если в 1924 году деревенский житель в среднем покупал 2,65 аршина мануфактуры, то в 1925/ 26 г. — 3,79. Возросло потребление таких продуктов, как мясо, сало, масло, мука, зерно. Самодельная самотканая одежда стала вытесняться сшитой из фабричных тканей. В 1925 г. крестьяне закупили сельхозмашин и минеральных удобрений в 10 раз больше чем в 1922 г.
Параллельно с укреплением единоличных крестьянских хозяйств укрепилась и сельскохозяйственная кооперация, которая пока развивалась в двух основных направлениях — по кредиту и сбыто-снабженческим средствам производства. Намеченный комплекс мероприятий рождал, как тогда писали, «надежду и уверенность в возможности превращения бедной болотисто-грустной Белоруссии в новую Данию».
Отметим, что осуществлявшийся в середине 20-х годов план подъема сельского хозяйства был рассчитан в основном на крестьянскую семью как главную производительную силу: крестьянские семьи в первую очередь были заинтересованы в развитии различных форм кооперативных связей. И если бы этот процесс не был прерван в начале 30-х годов, крепкие крестьянские хозяйства ничем не отличались бы сегодня от западных фермерских хозяйств.
В середине 20-х годов в республике осуществлялось и колхозное строительство. Упор делался на создание коллективных хозяйств, которые, по замыслу их организаторов, должны были объединить бедноту, помочь ей быстрее освоить земли, освобожденные от чересполосицы. В условиях Белоруссии при малом количестве агрономов, низком уровне механизации и еще более низком техническом уровне сельхозмашин, отсутствии больших массивов пахотной земли, пригодной для обработки техникой, создание больших коллективных хозяйств было нерентабельным. Поэтому в «Материалах к пятилетнему перспективному плану народного хозяйства БССР на 1927—1931 гг.» отмечалось, что «особых перспектив на значительное увеличение площади колхозов и совхозов не может быть», что «продуктивность их даже несколько ниже продуктивности земель трудового землепользования».
Установился и взгляд на развитие совхозов, цели и задачи которых «определялись совершенно ясно»: совхозы, как государственные крупные хозяйства, должны явиться для своих районов проводниками мероприятий правительства по поднятию сельскохозяйственной культуры. Здесь крестьянин-единоличник должен был получить улучшенные семена, скот, плодовые саженцы и др., советы и наглядный пример по применению новых технологий.
Колхозное строительство в БССР, как и по всей стране, до 1927 года осуществлялось в трех основных формах — коммуны, сельскохозяйственные артели и товарищества по совместной обработке земли (ТОЗы). Отличались они друг от друга главным образом степенью обобществления средств производства, организацией труда и распределения. Высшей формой коллективных хозяйств считались сельскохозяйственные коммуны, так как в них обобществлялись не только основные средства производства, но и жилой дом, постройки, мелкий скот, птица и т. д. Здесь преобладал принцип распределения — по потребности. Коммуны создавались на основе бывших помещичьих имений: бесплатно получали их инвентарь, постройки, запасы помещичьего зерна, скот. Результаты труда распределялись поровну между членами коммун.
Сельскохозяйственные артели строились на базе обобществления пахотной земли, рабочего и продуктивного скота, сельскохозяйственного инвентаря, хозяйственных построек крестьян. Вступившие вносили денежный паевой взнос. В то же время члены сельхозартели могли иметь в личном пользовании приусадебные участки, простейшие сельскохозяйственные орудия труда, домашний скот. В сельхозартелях распределение производилось в основном с учетом внесенных паевых взносов.
Простейшей формой производственных объединений в колхозном строительстве являлись товарищества по совместной обработке земли. Основные средства производства в товариществах находились в собственности отдельных хозяйств. Коллективно обрабатывалась лишь земля, а доходы распределялись в соответствии с количеством обобществленной земли и трудом, затраченным на ее обработку.
Организаторами и добровольными членами первых колхозов были преимущественно пролетарские и полупролетарские, батрацко-бедняцкие слои деревни, т. е. люди, не имевшие собственных средств производства. Так, по социальному составу члены 434 колхозов, созданных в БССР к весне 1927 г., распределялись следующим образом: рабочие — 9,5%, батраки — 30,6%, бедняки — 52,5%, служащие и кустари — 4,5%, другие — 3%. К началу 1927 г. только 10 колхозов были созданы на землях крестьянского трудового пользования (надельных).
Советское государство активно поддерживало именно колхозную форму организации сельскохозяйственного труда. Государственные идеологи считали, что именно колхозы сумеют преодолеть и уничтожить «мелкобуржуазную» природу крестьянина, которая заключалась в его желании сохранить свою собственность — землю, хозяйство, самому распоряжаться результатами своего труда. С целью привлечения крестьян к объединению государство оказывало помощь коллективным хозяйствам, предоставляя им различные льготы. В 1925—1926 гг. Постановлением Экономического совещания БССР (ЭКОСО БССР) была отменена арендная плата за земельные угодья и постройки, а год спустя — за инвентарь, рабочий и продуктивный скот и мелиоративные сооружения. Колхозы получили в бесплатное пользование средства производства на сумму 1770 тыс. руб.
Значительными были льготы колхозам и по налоговым платежам. Слабые колхозы в этом вопросе приравнивались к беднейшим крестьянским хозяйствам и совсем освобождались от налога. В расчете на 1 десятину удобной земли колхозы платили 2,5 руб., а единоличные крестьянские хозяйства — в среднем по 8 руб. Кроме того, вступление беднейших крестьян в колхозы давало им возможность получить более крупные размеры кредитов и другие привилегии.
Сельское хозяйство страны к 1926 г. было в целом восстановлено, а к 1927 г. заметно превзошло довоенный уровень, его организация, однако, входила во все большее противоречие с развивающейся административно-командной системой государственного управления. Особенно ярко эти противоречия проявились при государственных хлебозаготовках: крестьяне отказывались продавать государству хлеб по установленным заниженным ценам (так называемым «твердым»). Высокие цены на промышленную продукцию, ее недостаток заставляли их везти свой урожай на рынок и продавать его по свободным ценам, которые к весне всегда были выше государственных закупочных. План заготовок зерна повсеместно не выполнялся.
И тогда были пущены в ход силовые методы воздействия на крестьян. Отказ продавать хлеб по твердым ценам стал рассматриваться как саботаж, спекуляция, как попытка ввергнуть страну в хозяйственный кризис. Крестьяне, имевшие запасы зерна, стали причисляться к кулакам, хлеб у них изымался насильно, как и в годы продразверстки. Крестьянам единоличникам и колхозам запрещался вывоз хлеба на рынок; у тех, кто это требование не выполнял, его конфисковывали. При этом четвертая часть изъятого хлеба распределялась сельсоветом между бедняками, которые, как правило, и осуществляли конфискацию. При заготовках широко применялось самообложение, в соответствии с которым крестьяне распределяли план хлебопоставок между собой.
Насилие над крестьянином отозвалось голодом в деревне. Летом 1927 года в письме из Чеботовического сельсовета Гомельского района сообщалось в ЦК КПБ, что крестьяне ряда деревень по две недели не видят хлеба, имеются случаи смерти от недоедания. В письме из Оршанского округа говорилось, что 35 тыс. хозяйств осталось совсем без хлеба, люди едят жмых, вику, ожидается в будущем большая смертность.
Предпринятые меры насильственного изъятия хлеба, однако, дали свои результаты. План хлебозаготовок 1927/28 года удалось полностью выполнить, зерна было заготовлено в 3,5 раза больше, чем в предыдущем году.
Чтобы облегчить борьбу с «мелкобуржуазностью» крестьянства, сделать его покорным исполнителем грандиозных замыслов высшего руководства страны был взят курс на форсированное обобществление крестьянских хозяйств — курс на массовую коллективизацию. Приоритет был отдан сельскохозяйственной артели, как «наиболее целесообразной» форме. В 1928 году было организовано уже 509 колхозов, объединивших около 4 тыс. крестьянских дворов.
Землеустройство единоличных крестьянских хозяйств было признано нецелесообразным и прекращалось, переселение с переносом дворов запрещалось. Все чаще на самостоятельного крепкого хозяина стали поглядывать, как на «капиталистический элемент в деревне». Республика стояла накануне «великого перелома»— массовой, а затем и сплошной коллективизации сельского хозяйства.
Журнал «Хозяин», № 1 за 1991 год.
Далее: хозяйство древних славянских поселений. Смотрите все статьи.
