Борьба с «кулацкими идеологами»
10—17 ноября в Москве проходил Пленум ЦК ВКП(б), который наряду с утверждением директив о контрольных цифрах на 1929—30 гг. обсудил итоги и определил дальнейшие задачи колхозного строительства. Рассмотрев вопрос о «группе Бухарина», Пленум вывел из состава Политбюро «застрельщика и руководителя правых капитулянтов» — Бухарина; Рыкову и Томскому были сделаны серьезные предупреждения.
В Белоруссии борьба с «правыми уклонистами» проходила особенно ожесточенно. Началась она еще весной 1929 года и постепенно усиливалась. В первую очередь боролись с «кулацкой идеологией» и ее носителями, в ряды которых зачислили руководителей Наркомата земледелия, партийных, советских работников, представителей творческой интеллигенции, не разделявших мнение о необходимости создания развитой индустрии в стране за счет усиленной эксплуатации «мелкобуржуазного» крестьянства. Сокрушающий удар был нанесен именно по национальной интеллигенции, потому что, как полагали И. В. Сталин и его соратники, она являлась главным препятствием на пути таких «социалистических преобразований».
Как мы уже отмечали, борьба с «кулаком» началась с насильственного изъятия хлебных запасов. Идеологическим обоснованием таких, в целом противоправных, действий государства был тезис о необходимости уничтожения частной собственности в процессе социалистического строительства. Те слои крестьянства, которые являлись носителями частной собственности, рассматривались как враждебные государству и обществу в целом.
Неестественность предложенной социальной дифференциации крестьянства и пагубные последствия от политики, на ней основанной, были очевидны для руководства республики, шли вразрез с осуществлявшейся здесь аграрной политикой. Народный комиссар земледелия БССР Д. Ф. Прищепов, ряд ученых-аграрников, историков не были сторонниками разделения белорусского крестьянства по социальным признакам, поддерживали и аргументировали тезис о его однородности, выдвинутый в работах И. Ю. Лёсика, А. А. Смолича, Ф. Ф. Туруна.
В конце 20-х годов такое «вольнодумство» уже не могло остаться безнаказанным. Д. Ф. Прищепова и его единомышленников обвинили в «правом оппортунизме», а самого наркома в «...саботировании мероприятий партии по усилению наступления на кулака, скривлении классовой линии в налоговой политике и в вопросах кредитования, торможении колхозного и совхозного строительства, насаждении кулацкой агентуры в сельскохозяйственных учреждениях, намерении восстановить в республике капиталистические порядки, оторвать ее от СССР». В сентябре 1929 года Д. Ф. Прищепов был снят с занимаемого поста, исключен из партии, а спустя год привлечен к уголовной ответственности по так называемому делу «Саюза вызваленьня Беларусi».
Действительно ли Д. Ф. Прищепов был врагом Советской власти, выступал против реорганизации сельского хозяйства, увеличения его мощности? На эти вопросы он сам отвечает в статье «В каком направлении проводить наступающую посевную кампанию?», помещенной во 2-м номере общественно-экономического журнала «Савецкае будаўніцтва» за 1926 год: «Теперь главной задачей в области сельского хозяйства, когда мы почти достигли его довоенных размеров, является, на основе уже созданной материальной базы, как можно шире развернуть организацию культурного (я разумею интенсивного) и кооперированного в производственном отношении земледелия... «Как практически осуществить эту «до чрезвычайности сложную задачу?» — Через многопольные севообороты. «Работу по переводу на многополье мы связываем с землеустроительными работами, иначе говоря, землеустройство связываем с агроработой... Наши работы будут проводиться за счет местного и государственного бюджета, обеспечат нам успех только в том случае, если эта плановая работа будет увязана с разработанным планом снабжения крестьянского хозяйства средствами производства, который проводится через сельхозкооперацию и Центроземсклад, и кредитом, который проводится через Сельхозбанк». Неповоротливая забюрократизированная государственная машина, однако, не в состоянии удовлетворить потребности развивающегося сельского хозяйства — «план по машинам будет осуществлен, примерно, на 26%», «план по семенам, вследствие затруднений и недостатка денежных средств, выполнен пока, примерно, на 50%». В этих условиях нарком видит выход в сплошной коллективизации и четкой организации работы, экономном расходовании отпущенных государством денег. Кредитование бедняцких хозяйств он связывает с хозяйственным землеустройством, «чтобы их сразу поставить на ноги в хозяйственном отношении». Как видим, ни о каких враждебных действиях и речи нет. Просто надо было освободиться от неординарно мыслящих представителей интеллигенции.
Еще до расправы над Прищеповым был уволен с работы и исключен из партии «за правооппортунистические искажения» ее линии председатель Особой коллегии высшего земельного контроля Я. Я. Лобановский. В чем был его «грех»? 29 мая 1929 г. газета «Зьвязда» в статье «Путь правого уклониста» писала: «Начав с осторожных заявлений в ячейке НКЗема о том, что еще Третий Всесоюзный съезд Советов установил свободный выбор форм землепользования, а поэтому хуторная-отрубная система является законной формой, тем более, что, дескать, этому благоприятствуют какие-то местные, якобы условия Белоруссии, Лобановский продолжал свою линию в форме упорной защиты правоты своих взглядов и поведения. Тогда ЦКК поднял много дел, где Особая коллегия проводила явно кулацкую линию защиты и насаждения кулацких гнезд в практической деятельности НКЗ. Перейдя затем к выступлениям на партийных собраниях и дойдя до попыток обосновать свою точку зрения в печати в том духе, что «индустриализацию и коллективизацию надо проводить по возможности», что все попытки коллективизации у нас неудачные, что надо, дескать, обождать, создать теорию коллективизации, сначала кооперировать всех и только тогда не торопясь приступить к осуществлению коллективизации», — прямой уклонист перешел к охаиванию той разоблачающей работы по выявлению искажений в нашей земельной политике, которая на протяжении нескольких месяцев велась в печати, в бюллетенях РКИ под руководством ЦКК».
Как Прищепову, так и Лобановскому инкриминировалось насаждение кулацких хозяйств: желание превратить «болотисто-грустную Белоруссию» в новую Данию расценивалось, как пропаганда капитализма с целью его реставрации. Сторонники развития индивидуального крестьянского хозяйства — ученые, государственные и партийные деятели — были представлены как теоретики сращивания белорусского кулачества, капиталистических элементов с буржуазным национал-демократизмом. «Белорусский национализм растет за счет кулака, — указывалось в отчетном докладе ЦК КП(б)Б XII съезду, — за счет той части белорусской интеллигенции, что связана с кулаком».
В резолюции совещания коммунистов-аграрников, проходившего в августе 1929 года, говорилось: «Классовая борьба в период социалистического наступления в сельском хозяйстве вызвала колебания среди отдельных партийных земельных работников, которые находятся в идеологическом плену у мелкобуржуазной и буржуазной профессуры. Последняя особенно наглядно проявилась в практической работе Наркомзема Белоруссии, который благодаря некритическому использованию разработанных буржуазными профессорами норм землепользования, минимальными для бедноты и максимальными для кулаков, немарксистской оценкой форм землеустройства фактически способствовал укреплению кулака. Кроме того, на воспитание агротехнических кадров в БССР оказывает большое влияние буржуазная профессура».
Совещание констатировало, что «значительную засоренность в идеологическом отношении кадров, которые работают по вопросам сельского хозяйства в сельскохозяйственном институте имени Ленина, Белорусской Академии Наук — как среди научных сотрудников, так и аспирантуры» является «...недоброкачественность аспирантского состава в социальном отношении». Совещание посчитало необходимым ускорить решительную чистку всех научно-исследовательских учреждений от антисоветских и антимарксистских элементов среди аспирантуры. Во главе кафедр коллективизации, кооперации и крупного сельского хозяйства решено было поставить коммунистов.
Борьба с инакомыслящей интеллигенцией набирала силу. Любые выступления, идущие вразрез с линией партии по коллективизации, расценивались как вылазки классовых врагов.
В республике свято выполнялось указание Сталина, в котором говорилось: «... мы не можем пойти на коренную перестройку сельского хозяйства, пока мы не очистимся и не самоочистимся от всего враждебного, чуждого, разложившегося». В постановлении Президиума ЦКК ВКП(б) и комиссии НК РКИ СССР о работе ЦКК — РКИ республики указывалось: «Отметить засоренность и систематическое искривление классовой линии в работе земельных и финансовых органов Белоруссии, которые проявились в насаждении хуторских хозяйств, потворствовании кулацким элементам при распределении земельных, лесных и других угодий, недообложении кулацких и сверхобложении середняцких хозяйств и т. д... провести решительное оздоровление земельных и финансовых органов путем изгнания классово чуждых элементов и выдвижения на работу рабочего и крестьянского актива... усилить борьбу с проявлениями шовинизма и антисемитизма».
В «нацдемовщине», а затем и в «национал-уклонизме» обвинялись многие представители творческой интеллигенции, которые клеймились как распространители кулацкой идеологии. М. Зарецкий был объявлен «певцом кулацкой тоски» после выхода в свет в 1929 году его книги «Падарожжа на Новую Зямлю». Книга была написана под впечатлением от поездки в Марьино на р. Оресу, где строилась новая колхозная жизнь. Писатель передал действительность тогдашней Советской Белоруссии: «Я слушал шепот камыша и слышал в нем сдавленный горем и отчаянием крик Белоруссии, многострадальной страны, над которой безмерным грузом висит наследство векового угнетения, которой так трудно идти к светлому будущему».
«Кулацкими идеологами», «нацдемовцами» были объявлены и другие представители творческой интеллигенции — Владимир Дубовка, Язеп Пуща, Тишка Гартны и другие. По неполным данным в 30-е годы подверглись аресту свыше 90 членов Союза писателей БССР, большая часть из которых ушла в беспросветный лагерный мир оболганной и обесчещенной. Среди них такие видные деятели культуры, как Максим Горецкий, Владислав Голубок, Михаил Куделько (Михась Чарот), Алесь Дудар, Платон Галавач и многие другие белорусские литераторы.
В поиск «врагов народа» активно вступили органы ГПУ республики. Они установили, что здесь якобы существует тщательно законспирированная контрреволюционная организация «Саюз вызваленьня Беларусi» (СВБ). Это позволило выдвинуть политические обвинения против большой группы белорусской интеллигенции. В конце 1929 — начале 1930 гг. в БССР прокатилась волна арестов лиц, якобы принадлежащих к этой организации. По делу проходило 86 человек. Руководство организацией ОГПУ пыталось приписать Я. Купале, а когда поэт, не выдержав давления, предпринял попытку самоубийства, в руководители записали И. Ю. Лёсика, С. М. Некрашевича, В. Ю. Ластовского. Решением коллегии ОГПУ БССР от 10 апреля 1931 года к различным срокам заключения и высылки были приговорены все 86 человек, проходившие по «делу СВБ».
Так завершился «великий перелом» в нашей республике: тюрьмами, репрессиями, раскулачиванием и высылкой в Сибирь. Остается только сообщить, что дела на 70 человек из 86 осужденных были прекращены еще в 1956 году «за отсутствием в их действиях состава преступления». 14 июня 1988 года судебная коллегия Верховного суда БССР отменила постановление коллегии ОГПУ от 18 марта 1931 года и в отношении Д. Ф. Прищепова, A. В. Балицкого, А. Ф. Арамовича, B. П. Ильюченка также в связи с отсутствием в их действиях состава преступления.
Намертво связав вопросы борьбы с кулачеством, «кулацкой идеологией» с вопросами национально-культурного возрождения белорусов, сталинские идеологи надолго остановили этот процесс. Потери, понесенные белорусским народом, оказались невосполнимыми.
А. П. ВРУБЛЕВСКИЙ, кандидат исторических наук.
Т. С. ПРОТЬКО, кандидат философских наук.
Журнал «Хозяин», № 5 за 1991 год.
Далее: породы свиней в Беларуси. Смотрите все статьи.
