Принципы освоения пространства крестьянского дома
Принципы освоения пространства крестьянского дома, сфокусированные в народных фразеологизмах, «задают» два вектора движения.
Так, переступив порог, гость не заводил разговор с хозяевами, а сначала кланялся красному углу. Эта диагональ порога — красный угол и была основной силовой (осевой) линией, которая условно делила пространство на женскую и мужскую половины. Однако погребальный обряд белорусов свидетельствует о том, что в крестьянской избе была еще одна силовая линия, соединяющая между собой красный угол и печь. Так, после возвращения с кладбища участники похорон мыли руки во дворе, у порога, затем входили в дом и собирались около печи. И только после специального приглашения можно было занять место за траурным столом. Эта же доминанта в поведении присутствовала и в контексте свадебного обряда. Переступив порог дома родителей жениха, невеста тут же бросала на печь свой пояс. Вероятно, именно в связи с этими и некоторыми другими обрядовыми действиями (например, рождественским игрищем «Женитьба Терешки») и появился фразеологизм: «Пляши от печи».
Таким образом, по диагонали от красного угла в доме была расположена печь, которую обязательно красили (белили) в белый цвет. Она обогревала дом в холодный период года и во многом предопределяла особенности традиционной белорусской пищи: основные блюда должны были «увариваться» в течение рабочего дня. Со временем она стала главным местом в доме, символом жизни, благодатным очагом, который подпитывает силой солнца всех домочадцев. Огонь в печи воспринимался как земной эквивалент небесного светила, название которого в белорусской народной лексике нередко звучало как «слонце», поэтому и приспособление для того, чтобы закрыть печь на ночь или днем, называли «заслонка» (или «засланка»).
Сооружение печи повторяло модель дома и напоминало трехуровневую структуру мифологического Дерева Вселенной: «подпечек», «припечек» и «труба». Ее основные элементы функционально и конструктивно оформлялись вслед за этапами формирования дома и были близки к ним по своей мифопоэтической роли. Дом в целом определял границы освоенного человеком пространства — в отличие от необитаемого, не освоенного. Поэтому печь можно считать средством укрощения или приручения огня.
Своеобразным центром жизни, волшебной жар-птицей были пылающие угольки: «Полный засечек красных яичек», «Полное корыто золотом налито». В повседневной жизни огонь в печи необходимо было поддерживать постоянно в течение суток. Для этого вечером угольки засыпали в специальное углубление в печи, а утром, прочитав молитву, разжигали новый огонь.
Огонь в печи тушили только в исключительных ситуациях: если в доме кто-то умирал; во время эпидемии или мора домашнего скота; в большие годовые праздники — такие, как Рождество, Пасха, Купалье, Богач.
Печь старались держать закрытой. Если кто-то из домочадцев собирался в дорогу, то ее закрывали, даже если в ней горел огонь. Закрытой печь держали и тогда, когда женщины начинали закладывать основу, прясть, ткать. Внимательно следили за тем, чтобы никто не садился на печь, пока в ней выпекали хлеб, а также запрещали «выливать помои и другую жидкость в подпечье, ведь посаженные хлеба не будут подходить, румянится и запекаться». Как только хлеб вынимали из печи, тут же на его место обязательно клали одно-два полена, чтобы «благополучие в доме не переводилось».
К печи всегда относились с большим вниманием и уважением: на ней отдыхали, она согревала и лечила, на ней зарождалась новая жизнь, там же порой старики ждали своих последних дней. Поддержание огня и приготовление пищи было подобно поддержанию жизни на земле. На Полесье среди белорусов известен обряд «Женитьба дымохода», который проводился дважды в год: в дни весеннего и осеннего равноденствий.
Высокий статус печи не позволял при ней произносить грубые или нецензурные слова. Хозяин дома тут же замечал: «Нельзя говорить, так как печь в доме!» Или кто-то из присутствующих сам вспоминал о запрете и делал оговорку: «Сказал бы, да печь в доме!».
Значительное количество ритуальных действий выполнялось при непосредственном участии печи. Ее белый цвет и место расположения (около порога) свидетельствовали о роли посредника между живыми и мертвыми. Так, возвращаясь с кладбища после похорон, родные и близкие собирались на поминальный ужин. Но прежде чем сесть за стол, все присутствующие должны были «погреть руки», т.е. по очереди подойти к печке и обеими руками прикоснуться к ней, а также заглянуть в печь, чтобы избавиться от тоски по покойнику и страха перед ним, «чтобы смерть через дымоход пошла».
Рождение и первые годы жизни ребенка тоже не обходились без печи. Например, при первом ритуальном купании новорожденного в воду необходимо было положить девять угольков, чтобы оградить его от сглаза. В течение первой половины года воду после купания ребенка выливали в подпечек, и туда же бросали молочные зубы, приговаривая: «Мышка, мышка! На тебе зуб костяной, а дай мне железный!». При непосредственном участии печки повивальная бабка совершала обряд «перепекания» ребенка (т.е. повторного «выпекания» на хлебной лопате): печь должна была «поглотить» болезнь и «выпечь» здорового человека.
Не каждый печник мог сложить хорошую печь. Необходимо было обладать профессиональными навыками и знаниями, которые передавались из поколения в поколение и хранились в тайне. Одно из таких правил: печь нужно класть в полнолуние, тогда она «будет долго служить и хорошо греть».
Заметное место занимала печь в свадебной обрядности. Так, перед тем как сваты выходили из дома жениха, его мать закрывала печь заслонкой, связывала поясом вилки, сковородник, кочергу и другие предметы, которые стояли у печи, и бросала на печь, сват «грел» о печь руки и т. д. Когда сваты приходили в дом к невесте, нередко обращались со словами приветствия к печке как хранительнице тепла (а значит, и семейного счастья), а просватанная девушка, пока гости вели переговоры с родителями, забиралась на печь, словно искала там правильное решение. Спрыгнув на пол, будущая невеста тем самым подавала знак, что она согласна выйти замуж.
Обряд выпекания самого главного атрибута свадебного торжества — каравая сопровождался песнями, в которых воспевались каравайницы, лучшие продукты, из которых приготовят каравай, и особенно печь, в которой родится новый хлеб — символ молодой семьи:
Гожа печка, гожа,
Як чырвона рожа.
Не шкада караваю даці,
Бо ўмее запякаці.
Печь наделяли чертами хорошей, мудрой женщины, которая всегда поможет своим домочадцам: «Печь нам мать родная». Недаром, оставляя родительский дом, невеста тихо приговаривала: «Хорошая доля, иди за мной. Из печи пламенем, из дома трубой», а «на второй день после свадьбы молодую жену (будущую хозяйку) подводили к печи, чтобы у нее складывались с ней хорошие, дружественные отношения».
Оксана Котович, Янка Крук, 30 июля 2013 года. Газета «Звязда»,
источник: http://old.zviazda.by/ru/pril/article.php?id=114815
Далее: как совместить учебу и работу? Смотрите все статьи.
